Мент - Страница 88

Перед тем как развести людей по камерам, их положено ошмонать. А теперь представьте себе обыск сотни человек силами нескольких замотанных прапорщиков… хороший, качественный досмотр! Это означает и личный досмотр и досмотр багажа. Ну, представили? А еще знакомство с личными делами, а еще баня. Положено после этапа всех прогнать через баню… Какой, к черту, досмотр и баня?! Разогнать бы сволочей по камерам да хряпнуть побыстрей стакан водки.

Досмотр проводился бегло, формально. Вещи вообще не шмонали. «С собой в камеру можете взять по пачке чая, по две пачки сигарет. Все манатки остальные — в камеру хранения. Некогда с вами валандаться», — сказал пожилой капитан в сильно заношенной шинели. — «Вопросы есть ко мне?… Тогда на досмотр, и всех вас разгоним по норам. Баиньки».

Когда очередь на досмотр дошла до группы красных, Зверев сказал капитану:

— Командир, я бывший сотрудник, капитан уголовного розыска. Мы все вместе (он кивнул головой на ребят) на Тагил этапируемся. Нельзя ли нам баньку организовать?

— Сделаем… на Тагил-то вы только через неделю уйдете. Чем еще могу помочь?

— Там вор один борзеет… ищет конфликта. Чуть до драки дело не дошло. Как-то надо бы на место его поставить, что ли… А то орал: бей ментов!

— Кто? — просто спросил капитан, блеснув глазами в красных прожилках.

— А, знакомое мурло! — обрадовался он, когда увидел Алика. — Ну-ка, иди сюда, жертва режима.

С независимым видом Алик Алапаевский вышел из строя.

— Здрас-сьте, гражданин начальник. Давненько мы с вами не встречались.

— Шмутье на стол. Сам раздевайся. Быстро, блядь!

Прапорщик вывернул на стол содержимое сумки, начал быстро и привычно прощупывать вещи. С недовольным лицом Алик снял свой полушубок.

— Все снимай, — сказал капитан, — догола.

— Да ты что, начальник? Ты же меня знаешь!… — возмутился Алик.

— Быстро, урод! — скомандовал один из прапоров и ткнул вора дубинкой в спину. Нехотя Алик Алапаевский начал раздеваться. Через минуту он остался в носках и синих, до колен, семейных трусах. Тело было густо покрыто татуировками. От этого оно выглядело синим.

— Ой, какой красавец, — протянул удивленно капитан. На самом деле таких красавцев он насмотрелся вдоволь, удивляться отвык. — Трусы долой.

— Да ты что, начальник? Я же…

— Быстро, урод! — прикрикнул прапорщик и поднял дубинку. Алик спустил до колен трусы. На ягодицах тоже были наколки.

— Так… перстень? Перстень у тебя самодельный. Снимай, не положено.

— Так я…

Прапорщик несильно ударил дубинкой. Алик свинтил с пальца свой перстень с бриллиантом, швырнул на стол.

— Крестик… тоже самодельный? Снимай, не положено.

Алапаевский безропотно снял крест. По какой-то внутренней гуиновской инструкции вещи незаводского происхождения были запрещены. Обычно на это закрывают глаза — на руках у зэков полно самоделок.

— Самопальный мундштук, Сергей Андреич, — сказал прапорщик.

— Изъять… не положено.

Вор Алик Алапаевский стоял в спущенных до колен трусах… вид у него был жалкий. Унизительный досмотр на глазах у других арестантов авторитета ему не добавлял.

— А теперь грудью на стол. Жопу раздвинь. Что там у тебя интересного?

— Начальник, брось измываться, я не пацан.

— Быстро!… Ща узнаем — целка ты или нет?

Алик лег грудью на стол, руками раздвинул ягодицы. Прапорщик со смехом заглянул в задницу.

— Кажись, целяк, — сказал он. После досмотра Алика куда-то увели. Больше Сашка никогда его не встречал.

А Зверева, чеченцев и татарина капитан лично отвел в баню. Свердловский централ построен в виде буквы. В его коридорах, тупиках, подземных переходах без провожатого запутаешься в момент.

Они шли долго. Вверх-вперед-вниз… направо… вверх… налево. Черт ногу сломит в этих страшных лабиринтах. Сашка с улыбкой вспоминал простую топографию Крестов. Капитан запер их в бане. Мойтесь, ребята, брейтесь. Через час приду. Хватит часа-то? — Спасибо, командир, хватит.

…Ах, какое это наслаждение после этапа — баня!

Ну… с легким паром.

И снова — этап… Да не этап — этапчик, прогулка. Сто шестьдесят километров от Екатеринбурга до Тагила поезд идет часа четыре. В ментовских купе свободно. И на душе как-то даже и радостно… Странно, правда? Но за окном мелькает лес, светит солнце и сверкают заснеженные скалы — Урал. Синее висит небо с накрахмаленными облаками. Катит по уральским горам поезд, несет в «Столыпине» узников.

…На вокзале БС Зверев поднял голову. «Гостиница Нижний Тагил», — горели неоновые буквы по фасаду большого серого здания. Сгущались сумерки. Ну, вот ты и приехал, Саня.

А что мы знаем про Нижний Тагил? Немного. Пока немного. Справка: Нижний Тагил, г. (с 1917), в Рос. Федерации, Свердловская обл., на р.Тагил. Ж.-д. уз. 434 т.ж. (1993). Черная металлургия (металлургич. комб-т и др.), маш-ние (з-ды: вагоностроит., котельно-радиаторный, медико-инстр. и др.), хим. и коксо-хим пром-сть (ПО Уралхимпласт и др.). Добыча медной руды. Пед. ин-т. 2 т-ра. Музеи: ист.-рев., изобр. иск-в. Осн. в 1725 г…

А вот про Красную Утку, то есть про зону УЩ 349/13, ничего в энциклопедической справочке нету. И две тысячи осужденных в этой зоне тоже в 434 т.ж. не вошли.

…»Гостиница Нижний Тагил», — горели неоновые буквы на фасаде. Навряд ли нас поселят в этой гостинице, усмехнулся про себя Зверев. Нам подавай отель покруче… Фирмачи западные, говорят, большие бабки отстегивают за возможность переночевать в старых тюрьмах. Романтика, экзотика…

До зоны ехали минут пять, не больше. Автозак вкатился в шлюз. Заскрипели, закрываясь, ворота. Приехали, — сказал милиционер-татарин из Казани. Чеченцы угрюмо молчали. Еще в поезде Ваха сказал Звереву: «Нас там будут душить».